время войны с голландцами. В 1672 он получил звание «полевого маршала», но вскоре и погиб. Как положено, героически, в бою. Тело капитана мушкетёров с почестями погребли у стен Маастрихта. Этот эпизод в изложении Дюма завершает наш сборник.

Мало кто сомневался, что Франция потерял выдающегося воина и деятеля. Король утверждал, что потерял одного из самых верных своих слуг. Супруге он писал: «Мадам, я потерял д’Артаньяна, которому в высшей степени доверял, и который годился для любой службы». Маршал д’Эстрад, который много лет служил под командованием д’Артаньяна, говорил: «Лучших французов трудно найти». После смерти д’Артаньяна претензии его семьи на дворянство и графский титул оспаривались через суд, но Луи XIV велел прекратить какие бы то ни было преследования и оставить в покое семью своего верного слуги.

Отчаянный вояка не писал воспоминаний и, судя по всему, был не слишком грамотен. Но в 1700 году во Франции вышли в свет трехтомные «Мемуары г-на д’Артаньяна». Видимо, память о нем сохранялась и публику интересовали истории, связанные с этим легендарным героем. Некоторое время мемуары считались подлинными, но потом выяснилось, что их сочинил ловкий писатель Гасьен де Куртиль де Сандра. Дюма об этом знал, но в предисловии к «Трём мушкетёрам» привел факты, якобы доказывающие реальность «мемуаров». В нашем сборнике вы найдете и то самое предисловие Дюма, и львиную долю мемуаров д’Артаньяна, в которых многое перекликается с перипетиями великого романа. Но есть и различия!

Конечно, Дюма многое добавил к событиям, о которых хотя бы намеком рассказал Куртиль: эпизод с подвесками Анны Австрийской, попытку спасти Карла I, легенду о Железной Маске и другие знаковые, эффектные сюжеты.

Первый портрет своего главного героя Дюма набросал в ироническом духе: «Представьте себе Дон-Кихота в восемнадцать лет, Дон-Кихота без доспехов, без лат и набедренников, в шерстяной куртке, синий цвет которой приобрёл оттенок, средний между рыжим и небесно-голубым». Таким восемнадцатилетний гасконец из романа отправился завоевывать Париж.

Отважный шевалье у Дюма еще и ловок, хитер, не по возрасту проницателен. И это для него всё это не менее важно, чем храбрость и умение владеть шпагой. Смелость д’Артаньяна даже в юности – не безрассудна, а расчетлива. Кстати, это истинно французский характер! И проницательные друзья на страницах романа то и дело говорили о нем: «этот гасконец необычайно сообразителен», «он умнее всех нас».

Но читатели больше всего ценили его отвагу и верность мушкетерскому товариществу. Кто из нас не мечтал о таком друге, как д’Артаньян, о его шпаге, о его попойках и романах? Даже об интригах… А главное – о боевой мужской дружбе, которую воспел Дюма. Дружбу они не разменивали ни на что. И это пришло именно от Дюма, в сведениях об историческом д’Артаньяне таких поворотов нет. Это – из романтического мироощущения начала XIX века.

О популярности д’Артаньяна и его друзей можно судить по количеству экранизаций и памятников, посвященных им. Мушкетер стал незаменимым героем на любом карнавале, на многих детских праздниках – и не только во Франции. Ну, а на родине книги о нем переиздаются ежегодно. В том числе – псевдомемуары и сиквелы. Из научно-популярных трудов наиболее яркой стала книга историка Жан-Кристиана Птифиса, посвященная подлинной жизни д’Артаньяна, небольшой отрывок из которой мы предлагаем вашему вниманию.

Александр Дюма

Исследование, основанное на изучении архивов и глубоком знании эпохи Людовика XIV, получило премию Французской академии и стало признанной классикой жанра. Историк раскрывает историческую правду в узнаваемом современном европейском стиле, без догматических оборотов. Он хорошо осознает важность литературного образа своего героя и не стремится «опровергнуть Дюма». Птифис – замечательный знаток истории и в то же время – не «пропыленный архивный сухарь». Он пишет, как будто ведет с нами захватывающий разговор, в котором полным-полно новых сведений, имен и политических поворотов. После прочтения Птифиса удивляет не то, что Дюма отступал от исторической правды. Это не секрет. Удивляет, что во многом писатель все-таки цеплялся за правду, хотя и перемешивал факты, смело перемещая их во времени и пространстве.

Шпага д’Артаньяна еще долго будет предметом мечтаний, фантазий и шуток. Мы не раз увидим любимых героев на книжных полках и киноэкранах. Нас удивят (а, может быть, и огорчат) смелые интерпретации. Ведь у каждого из нас – свой д’Артаньян. Но встреча со старым знакомым всегда интересна. Конечно, наш сборник – это не «истина в последней инстанции». Архивы и мемуары врут не менее вдохновенно, чем живые люди. Но эта противоречивая история подлинного д’Артаньяна интересна и ценна.

Арсений Замостьянов,

заместитель главного редактора журнала «Историк»

Предисловие к роману «Три мушкетера»

где устанавливается, что в героях повести, которую мы будем иметь честь рассказать нашим читателям, нет ничего мифологического, хотя имена их и оканчиваются на «ос» и «ис».

Примерно год тому назад, занимаясь в Королевской библиотеке разысканиями для моей истории Людовика XIV, я случайно напал на «Воспоминания г-на д’Артаньяна», напечатанные – как большинство сочинений того времени, когда авторы, стремившиеся говорить правду, не хотели отправиться затем на более или менее длительный срок в Бастилию, – в Амстердаме, у Пьера Ружа. Заглавие соблазнило меня; я унес эти мемуары домой, разумеется, с позволения хранителя библиотеки, и жадно на них набросился.

Я не собираюсь подробно разбирать здесь это любопытное сочинение, а только посоветую ознакомиться с ним тем моим читателям, которые умеют ценить картины прошлого. Они найдут в этих мемуарах портреты, набросанные рукой мастера, и, хотя эти беглые зарисовки в большинстве случаев сделаны на дверях казармы и на стенах кабака, читатели тем не менее узнают в них изображения Людовика XIII, Анны Австрийской, Ришелье, Мазарини и многих придворных того времени, изображения столь же верные, как в истории г-на Анкетиля.

Но, как известно, прихотливый ум писателя иной раз волнует то, чего не замечают широкие круги читателей. Восхищаясь, как, без сомнения, будут восхищаться и другие, уже отмеченными здесь достоинствами мемуаров, мы были, однако, больше всего поражены одним обстоятельством, на которое никто до нас, наверное, не обратил ни малейшего внимания.

Таким традиционно изображают исторического д’Артаньяна

Д’Артаньян рассказывает, что, когда он впервые явился к капитану королевских мушкетеров г-ну де Тревилю, он встретил в его приемной трех молодых людей, служивших в том прославленном полку, куда сам он добивался чести быть зачисленным, и что их звали Атос, Портос и Арамис.

Признаемся, чуждые нашему слуху имена поразили нас, и нам сразу пришло на ум, что это всего лишь